Илан Берман – старший вице-президент Американского совета по внешней политике, долговременный советник по вопросам политики национальной безопасности министерства обороны, Конгресса и различных правительственных агентств США. Недавно он возглавлял группу, которая занималась передачей полномочий Агентства США по глобальным медиа (USAGM) от имени администрации президента Дональда Трампа, и является членом совета директоров RFE/RL.
В беседе с Ханной Кавиани из персидской служба Радио Свобода/Фарда Берман рассказал о стремительно развивающейся ситуации в Иране и роли США в конфликте. Этот вопрос стал еще более актуальным после того, как президент США Дональд Трамп не исключил участия США в бомбардировках ядерных объектов Ирана. По данным CBS, принципиальное решение об этом уже принято, несмотря на возражения части администрации Трампа и демократического меньшинства в Конгрессе США, однако дата удара пока не определена.
— Изменилось ли что-то в сознании президента Трампа с начала конфликта между Ираном и Израилем?
— Я так не думаю, по крайней мере пока. Я вижу нынешнюю политику США так: это эскалация ради деэскалации.
Президент Трамп в прошлом ясно дал понять, что его оптимальная конечная цель – чтобы этот режим сел за стол переговоров и действительно пошел на значимые уступки в отношении своей ядерной программы.
В последние дни он все больше разочаровывался. Потому что было ясно, что иранский режим просто тянет время, что они не ведут добросовестных переговоров о ядерной программе. По сути, они просто тянули время.
— Но США и Иран они все равно планировали встретиться в воскресенье (15 июня), верно?
— Да, и мне не ясно, был ли это подлинный план или он был просто озвучен. Хотя Белый дом знал, что израильтяне собираются нанести удар раньше них.
Но сейчас я считаю важным то, что президент по-прежнему хочет заключить сделку.
То, что сделал Израиль, по крайней мере делал до сих пор, действительно способствовало возможности того, что Иран сядет за стол переговоров и пойдет на значимые уступки. Я думаю, что это по-прежнему цель политики администрации Трампа.
Но для того чтобы эта цель была достигнута, Трампу нужна реальная угроза эскалации. Я я бы сказал, что именно поэтому вы сейчас видите значительное перемещение военных сил и средств (США) на Ближний Восток. Потому что есть и другой путь, по которому ситуация может пойти, если иранский режим не пойдет на уступки и не вернется за стол переговоров.
Я думаю, что президент Трамп готов помочь Израилю в атаке на Фордо и другие объекты. Но не думаю, что это его первый выбор.
— Президент Трамп очень часто использует в отношении Ирана слово "капитуляция" (surrender, также "сдаться"). Почему? И что, по-вашему, оно для него значит это слово?
— Конечно, это слово имеет глубокий смысл. Но я не думаю, что это "капитуляция" в том смысле, как ее понимают на Ближнем Востоке, где она связана с государственной или семейной честью.
Я думаю, что он очень четко формулирует свое видение нынешней позиции Ирана. После четырех-пяти дней израильской кампании иранский режим в военном отношении оказался в глубоком упадке. Я думаю, что президент Трамп это видит. И если иранский режим вернется за стол переговоров, это уже не будут переговоры между равными. Речь пойдет о том, на какие значимые уступки может пойти Иран, чтобы Трамп был удовлетворен.
— Ведется много разговоров о самом существовании Исламской республики как системы в целом и ее судьбы. Также много разговоров о том, действительно ли это конец игры для режима или нет. Что вы думаете об этом. Смена режима стоит на повестке дня?
— Я так не думаю, по крайней мере пока. И я говорю это осознанно. Я твердо убежден, что Исламская республика – это коррумпированная система, и что иранский народ ясно дал понять, что он хочет чего-то другого. Но я не думаю, что смена режима сейчас возможна, по крайней мере, со стороны Израиля и Соединенных Штатов. Администрация Трампа, по крайней мере на данный момент, предпочла бы, как я это вижу, сделку с существующим режимом, а не смену режима.
— Все-таки, не могли бы вы пояснить, что имеется в виду под "сменой режима"? Это же не значит, что ее нет в планах? Как Израиль или США могли бы видеть смену режима в Иране?
— Есть своего рода старая иракская модель смены режима извне. Но я не думаю, что у Израиля или США сейчас есть желание ее использовать.
Но я думаю, что обе страны могут сделать кое-что, что принесет пользу или создаст преимущества для оппозиционных сил, действующих изнутри Ирана. И Израиль уже кое-что сделал в этом направлении. Например, он атаковал штаб-квартиру Басидж (военизированная сила, связанная с Корпусом стражей исламской революции Ирана) . Он разбомбил министерство разведки. И все эти вещи, я думаю, направлены на то, чтобы дать иранцам возможность взять ситуацию в свои руки.
Будут ли Израиль или США предпринимать меры по серьезной поддержке иранской оппозиции, если они восстанут? Или когда они восстанут. Мы этого пока не наблюдаем.
— Многие люди спрашивают, наблюдатели спрашивают: но как иранцы могут взять ситуацию в свои руки, если сейчас им приходится спасаться бегством?
— Справедливый вопрос. Я думаю, что проблема, с которой мы, западные люди, сталкиваемся, когда рассуждаем о смене режима в Иране, заключается в том, что мы на самом деле несерьезно относимся к инвестированию в потенциал перемен в Иране.
Мы много говорим о возможной смене режима. Но на самом деле не вложились в кампанию по расширению связей, в создание забастовочного фонда, осуществлению всех различных мер, которые дали бы иранской оппозиции возможность дышать, возможность организоваться и мобилизоваться против режима.
Я считаю, что это – огромная проблема. И я думаю, что это необходимое условие для того, чтобы иранцы действительно почувствовали себя достаточно уверенно, чтобы восстать.
